Глава 4.2 Сьенфуэгос. Жизнь для себя и для других

За окнами автобуса появилось море. Южный берег Кубы приветливо машет нам листьями прибрежных пальм. Небольшой автовокзал кажется душным после прохлады «Виасуля». Зарешеченные выходы на платформу, охраняемые работниками автовокзала, внутри терминала полно людей, пытающихся пробраться поближе к выходу, создавая давку. Сотня пар глаз наблюдает, как горстка вновь прибывших туристов выходит в соседний безлюдный терминал с кондиционером, куда обычным местным жителям путь заказан. Туристов в кольцо берут владельцы кас (casa), наперебой предлагая свои услуги по предоставлению жилья. Мы пытаемся объяснить, что у нас уже забронирована комната, и прорываемся к кассам для покупки билета на следующий день в Тринидад.

Неширокие улицы, одноэтажные дома. Ничто не напоминает о шумной столице, находящейся вечно в движении. Здесь практически нет машин, и, кажется, люди даже не собираются покидать свои жилища. Они сидят около телевизора, каждый в своем кресле-качалке, и умиротворяюще глядят на тебя сквозь открытые двери. Жизнь замерла, замерла до наступления сумерек.

Наша каса оказывается занятой, и мы поселяемся в квартале от первоначально предполагаемого места. Квартира выглядят куда более просторной, чем в Гаване. Несколько комнат, отдельная кухня и свой садик – непозволительная роскошь для столицы. Через час мы выходим в город и снова оказываемся на раскаленном асфальте. Главная улица Paseo del Prado с аллеей посередине рассекает город и устремляет нас к самому южному мысу. Дома с отрытыми верандами и беседками напоминают южные штаты США. Ухоженные фазенды и чистые дворики не выглядят только что подготовленными в связи с приездом какого-то высокопоставленного лица. Люди действительно так живут. В противовес столице, в Сьенфуэгосе чувствуется дыхание семейного очага и заботы о ближнем. Здесь все проще, по-свойски.

Что заставляет нас принять такое сложное решение, где жить — в провинции или в столице. И есть ли альтернатива двум крайностям. Задорого ли продаем спокойствие, чистый воздух, реку и лес в десяти минутах ходьбы от дома, выбирая бурлящую жизнь мегаполисов с карьерным ростом и развлечениями на каждый день. Насколько «пластмассовый мир» побеждает нас, подкупая своей простотой и комфортом. Не пресыщены ли мы жизнью до такой степени, что уже не знаем, чего хотеть. И не продали ли все свое время в погоне всего лишь за своим отражением в зеркале. Тысячи ресторанов, кинотеатров, торговых центров приветливо открывают нам свои двери в ожидании наших щедрых пожертвований. Мы выбираем, смакуем, обсуждаем. Мы не едим дома с родными и не ходим в гости к друзьям, мы назначаем встречи в кафе, а не в парках, опасаясь, что это уже моветон. Мы забываем, как пахнет свежескошенная трава, предпочитая покупать ароматические свечи, а выезжая за город, чувствуем дискомфорт от отсутствия телевизора или компьютера. Мы перестали читать и размышлять, привыкнув к ярким картинкам на обложках глянцевых журналов и рекламных щитах. А между тем, столько небольших городов живет своими патриархальными устоями, своими радостями и печалями. Зарабатывая много денег, зарабатываем ли мы удовлетворение от жизни. Сколько нужно вам для счастья? Лично мне десять минут заката и десять часов сна.

Узкий мыс украшает здание Palacio de Valle в арабском стиле. Сейчас здесь находится ресторан. С другой стороны мыса открытое кафе, заполненное людьми. Заказываем «Bucanero» и занимаем столик рядом с водой. То ли брызги моря, то ли мелкий моросящий дождик приятно освежает кожу так же, как пиво освежает тело и мысли. Время пролетает незаметно, и еще недавно яркое полуденное солнце заливается краской, будто от стеснения, и прячется за горизонт. С закатом жизнь в городе оживает, набережная наполняется людьми и музыкой. На парапетах весело щебечут девушки, по тротуару бегает ребятня, мужчины компаниями по пять-шесть человек играют в домино. Мы возвращаемся домой.

В голову в очередной раз приходят мысли, что человеку для жизни не так уж много и надо. Наши предки, живя в деревянных срубах, довольствовались малым. Конечно, в век цифровых технологий, нам никогда уже не избавится от работы с компьютером, плейера в ушах, телефона в кармане и общения по интернету (если со временем это все не внедрят в человеческий организм). Мы каждый день кроме сна и еды должны что-то заряжать, розетка стала такой же необходимостью, как постель и тарелка с едой. По сравнению с этой зависимостью, курение – баловство. Мы проверяем статус зарядки аккумулятора так же часто, как смотрим на часы, да и на часы мы смотрим в основном в сотовом телефоне. Мы живем в киберпространстве, и даже Вернадский, описывая ноосферу, как информационное поле, не представлял, что это сбудется в буквальном смысле. Нас окружают радиоволны телевидения, сотовой связи, дистанционных пультов управления, автомобильных сигнализаций, военной связи. Мы пронизаны миллионами колебаний разной частоты, передающими тысячи слов, и каждый волосок тела наэлектризован информацией. Мы навсегда в плену розетки.

Уже в темноте Полина открывает дверь дома. Я кидаю рюкзак на пол, валясь от усталости. И уже сквозь окативший волной сон вспоминаю, что не поставил на зарядку планшет и батарейку от фотоаппарата.

Духота ночи сменяется свежестью утра. Завтрак исчезает со стола в считанные минуты. До сих пор клонит ко сну, несмотря на вторую чашку кофе. Выходим в город в надежде на местном транспорте добраться до южного мыса, где ходит паром до крепости… Улицы пустынны, не считая редко попадающихся по пути экипажей, запряженных коренастыми измученными кобылками. Они идут медленно, понуро, позвякивая упряжью и отбивая невеселый ритм по асфальтовой дороге.

Несмотря на отсутствие людей на улицах, вокзал полон народу. В ограниченном пространстве спертый воздух и духота. Развешенные по стенам вентиляторы вращаются медленно, с усилием разрезая тягучий воздух помещения. В кассе получаем номерки для посадки на автобус и с усилием пытаемся определить, какой из выходов нам нужен. Люди толпятся у решеток пытаясь оказаться поближе к долгожданной посадке. Периодически к решетке подходят работники в форме и дозировано пропускают людей к автобусам, что-то оповещают в громкоговоритель. Все наши попытки всучить номерки кому-либо из работников оказываются тщетными, и каждый раз мы получаем указания на новый выход. Мы оказались по ту решетку клетки, где обычно пребывают кубинцы. Протерпев эту вакханалию в течение часа, решаем взять такси.

Поднимаемся на второй этаж в надежде на покупку своей дозы освежающего пива. «Dos Cristal, por favor», — вопрошаем мы. «Caliente», -предупреждает нас продавщица. Берем два «Bucanero» и садимся в тени на отмостке автовокзала. Когда пиво подходит к концу, к нам подходит кубинец и предлагает машину. После недолгой торговли, сговариваемся о цене. Он спешно бежит во дворы, то ли за своей машиной, то ли в попытке занять транспортное средство у соседа. Уже через полчаса чудо отечественного автопрома доставляет нас до мыса. Водитель заботливо провожает нас до парома и, перебросившись парой слов с другими пассажирами, сообщает, что судно вот-вот должно подойти.

На Кубе сохранилось достаточно много русских fiat’ов. И если в Гаване лада не частое явление, предпочтение отдают американской классике, то в провинции «русские лошадки», подарок «большого социалистического брата» СССР кубинскому народу, до сих пор сохраняют статус одного из народных автомобилей. Нас всегда учили, что все общее, со всеми надо делиться и помогать. И вот миллионы баррелей нефти, сотни тысяч единиц тяжелого машиностроения, десятки тысяч специалистов отправлялись в Африку и Латинскую Америку к нашим новым братьям в борьбе с капитализмом. Как жители этих стран относились к нам? Готовы ли были они пожертвовать чем-то ради нас? Не знаю. После развала Советского Союза я узнал, что поляки нам никакие не друзья, а польские шляхтичи всегда воевали с Россией, вспомнить хотя бы интервентов во времена Великой Смуты. Чехи ненавидят нас всей душой за вторжение в Прагу в 1968. Прибалты первые были в очереди на отделение: к Европе передом – к России задом. И теперь более чем холодны к тем из русских, кто остался жить теперь уже на их землях. А ведь все когда-то были братьями славянами и большой дружной социалистической семьей. Что до Латинской Америки и Африки, то и не помнит толком уже из молодого поколения никто, что там делал Советский Человек, да и помогал ли вообще. Единственное, что помню кубинского у нас – марки в союзпечати, яркие, красочные, таких у нас не выпускали. Копишь несколько копеек месяцами, у мамы спрашиваешь. А потом возьмет тебя папа в Нижний Новгород, купишь несколько штук – и праздник на душе. И мир такой же красочный был, и бахрома у него была такая же, прямо как у кубинской марки. А сахар.… Да что сахар, делали его из сахарной свеклы и дальше будут делать. Не из Кубы же везти, в самом деле.

Паром прибыл через двадцать минут. Старое, неповоротливое судно, видимо когда-то покрашенное в синий цвет, приняло на свой борт пассажиров, загудело, и отправилось в обратный путь. Быстро спешившись, мы в пять минут очутились перед фортом. Хотя форт и является третьим по величине на Кубе, на деле представляет собой небольшую крепость с двойной стеной и рвом, должно быть, когда-то наполненным водой. Совершенно безлюден, он дает возможность в спокойствии наслаждаться видом на вход в морскую гавань Сьенфуэгоса. Подземное хранилище запасов питьевой воды, два этажа основного здания, мост через ров, верхний уровень для установки пушек, наблюдательная башня – вот, собственно, и весь скромный ассортимент достопримечательностей крепости.

Осмотрев все за час, мы сидели в местном кафе с видом на пролив в ожидании парома на тот берег. Паром прибыл минут через сорок. Загудев, быстро высадил пассажиров и уже был готов отчалить в обратный путь. По заверению местных он должен был быть здесь не ранее чем через полчаса и оказался для нас неожиданностью, поэтому едва доев и быстро расплатившись, мы впопыхах бросились на борт судна. Доплыв на соседний берег, мы следом за большой группой отправились ожидать местный автобус, идущий в сторону города. Потратив минут сорок и осознав, что можем не успеть не только искупаться в море, но и попасть на автобус, отправляющийся в Тринидад, пешком решили дойти до недалеко расположенного отеля с целью вызвать такси. Названная нам цена оказалась непомерно высокой, из-за чего было принято решение идти в сторону Rancho Luna пешком в надежде на более демократичный транспорт.

Проходя рядом с недавним местом нашего ожидания, мы осознали, что народ рассеялся, либо уехав на автобусе, либо отправившись к трехчасовому парому в город. Обратного пути не было. Но, после трех минут прогулки, настроившись на час пешего хода, Полина обратила внимание на грузовичок, ехавший навстречу нам. Им оказался тот самый долгожданный автобус доверху набитый людьми. Приняв от нас деньги за проезд, водитель посадил нас в кабину, подумав, что позволить нам путешествовать в кузове грузовика, снабженного деревянными лавками, было бы для него слишком неучтивым. Приятный ветер, обдувающий лицо, уже не такое ненавистное палящее солнце и музыка в доисторическом магнитофоне сопровождали весь наш путь до пляжа. И через пятнадцать минут с ребячьим восторгом мы купались в море, отражавшем плывущие над нами облака. Проведя столько времени на Кубе, нам наконец-то удалось ощутить прохладу воды, вкус соленых брызг и мелкий песок под ногами. И наши грезы стали явью.

Два часа спустя автобус нес нас в самый древний город острова – Тринидад.