Луна, ветер, годы и дни
текут, и все уходит.
Кровь спешит к месту своего успокоения
подобно власти, занимающей трон.
отрывок из книги майя Чилам-Балам
После бесконечных гонок в Мексике, в надежде обогнать самих себя, мы оказались в маленьком островном городке Флорес недалеко от Санта-Елены, где полностью расслабились и ушли в себя. Из отеля совершенно не хотелось выходить, и покидали мы свою крепость, расположенную на втором этаже отеля, лишь для того, чтобы поесть или выйти на балкон, насладиться видом на озеро. Флорес насчитывает несколько тысяч жителей, а сам остров, находящийся в озере Петен можно обойти вокруг за двадцать минут. Здесь расположены в основном ресторанчики, небольшие продовольственные лавки, магазины сувениров, туристические агентства и отели. Остров, покрытый каменными зданиями с красной черепичной крышей, крайне живописен, здесь чисто, тихо и спокойно. Каменная набережная огибает побережье, от нее изредка отходят в озеро небольшие пирсы, на которых любят нежиться туристы. А рядом местные ребята с разбегу ныряют в воду, взрывая массу брызг, плетьми разлетающихся в разные стороны. На скамейках изредка сидят парочки, наблюдая за едва движимым зеркалом озера или за противоположным берегом, покрытым небольшими аккуратными домиками. С лавочек хорошо наблюдать закат, развалившись вдоль деревянных брусьев. Кое-где стоят лодки с подзывающими покататься хозяевами. Остров соединен с берегом небольшим приземистым мостиком, больше напоминающим насыпную дамбу. Посередине моста – ворота с караулом из туристической полиции. На ночь мост перекрывается, и пересечь пространство между берегами представляется возможным только пешком.
Город много раз строился и перестраивался, и уже не осталось следов, а скоро и не останется памяти о том, что когда-то на этом острове находился последний непокоренный город майя Та Ица (Таясаль), основанный народом ица, пришедшим с полуострова Юкатан. Очень удобное географическое положение не дало возможности конкистадорам во главе с Эрнаном Кортесом в 1541 году штурмовать неприступный город, находящийся на озере. Долгое время остров, как и весь район озера Петен-Ица был последним оплотом древней цивилизации. И лишь только 14 мая 1697 года город был взят и стерт с лица земли, а из его камней возведены городская ратуша и главный храм. С падением города исчез последний народ, сохранявший культуру и традиции своих предков. И пусть сейчас на территории Центральной Америки проживает несколько миллионов потомков народов майя, последняя государственность, а значит, и самоопределение бесследно исчезли более трех веков назад. И теперь потомки могут лишь считаться этническим меньшинством в Гватемале или Мексике, но никак не свободным народом со своей территориальной независимостью и национальным осознанием. Ныне островной городок имеет красивое звучное название Флорес, и ничто не напоминает о тысячах жертв, павших на этой земле, защищая свою столицу, навсегда стертую с лица земли.
В центре острова на холме расположена небольшая площадь. Рядом кафедральный собор, площадка для игры в баскетбол, мэрия, а посередине установлена искусственная ель высотой в пятнадцать-двадцать метров с гигантской гирляндой и такими же массивными украшениями. Преддверие католического рождества чувствуется в каждом доме. Где-то бусы огоньков переливаются в ночной темноте, где-то забавные Санта-Клаусы наклеены на окна, где-то бумажные носки вывешены на балконах вторых этажей. Кто-то же решил особо не изощряться в новогоднем украшении дома — просто повесил пластиковый хвойный венок на входной двери, украшенный красными лентами или колокольчиками на североамериканский манер. Город казался спокойным и безмятежным.
Совсем по-другому дело обстояло на противоположной стороне моста, когда мы выбирались туда на прогулку или чтобы закупить еды. Санта-Елена была полна народа, люди соскакивали и садились на автобусы, продавали что-то с лотков и ели в придорожных комедорах. То и дело автомобили сигналили мотоциклам, мотоциклы — тук-тукам, а тук-туки — и тем и другим и еще орали на пешеходов, мешающих проезду или агитировали их прокатиться с ветерком. Транспорт летел по дорогам, поднимая клубы пыли, моментально оседавших на разложенных плодах папайи и бананах стоявших здесь же продуктовых лотков, а также смешиваясь с дымом мангалов, выставленных посередине тротуаров с готовившимися куриными окороками. Из всех строений особо выделялись банки своей массивностью, системами безопасности и охраной. И если у магазинов нередко можно было встретить охрану с помповым ружьем или хотя бы с пистолетом в кобуре, то рядом с оплотами коммерции часто стояло по два охранника, вооруженные старыми штурмовыми винтовками американского образца. После тишины и спокойствия острова, гомон толпы и гул транспорта очень сильно подавлял расслабленный организм, и хотелось побыстрее вернуться к себе в тихий приют.
В один из дней, собравшись духом, мы отправились в археологическую зону Тикаль, расположенную в часе езды от города. Свеже заасфальтированная дорога широкими дугами прорезала джунгли. Кое-где первый слой был подготовлен к финишному покрытию, а на одном из участков бригада из пятнадцати человек дружно укладывала асфальт, подвозимый новенькими самосвалами. «Дорога жизни» росла на туристических долларовых вливаниях, обеспечиваемых тысячами туристов, приезжающих ежедневно посмотреть на один из самых крупных майянских городов. Благодаря туристам огромное количество местных жителей обеспечивает своим семьям возможность жить не только за счет сельского хозяйства. Сфера питания, жилья, сувениров и обслуживания, не занятая североамериканским бизнесом, ориентированным на богатых клиентов, вдоволь снабжает работой десятки тысяч людей. И хотя бы благодаря этому можно видеть не только людей, не разгибаясь, стоящих на плантациях злаковых или бобовых, но и тех, кто ходит в хорошей одежде и передвигается на красивых машинах. Конечно, распределение благ очень неравномерно, и люди, не имеющие контактов с туристами, живут на грани бедности, но ситуация видится мне более благополучной, нежели на Кубе, где существует катастрофическая пропасть между простыми людьми и имеющими доступ к туристической «золотой жиле».
Микроавтобус высадил нас на парковке, и мы направились к центральному входу. Археологическая площадка оказалась поистине огромной. Множество дорожек ютилось под густыми зарослями тропической растительности, а многие постройки, указанные на карте, даже еще не были за эти годы избавлены от лиан, травы и корней деревьев, взрыхливших когда-то монолитно сложенные ступени в груду строительного материала. Несмотря на большую площадь, все очищенные от растительности участки были ухожены: трава подстрижена, дорожки выметены. Первоначально мы решили посетить периферийные строения на юге: группу сооружений G и храм номер 5. Особенностью архитектуры Тикаля являются большие «гребни» алтарей, венчающих храмовые пирамиды, будто кожаный парус, натянутый на спинные позвонки диметродонов, диаметром несколько метров и толщиной в человеческую руку. Это все, что смогли увидеть первые исследователи во главе с Джоном Ллойдом Стивенсоном, когда впервые обнаружили мертвый город. Алтари одинокими каменными исполинами высились на вершинах холмов, абсолютно заросших густой непроходимой растительностью. За десять веков природа смогла практически полностью скрыть следы огромного города, раскинувшегося на территории около ста пятидесяти квадратных километров. И хотя первым очагом строительства и местом, где были сделаны важнейшие открытия раннего периода развития города, был сектор «Затерянный мир», но большее впечатление на обывателя производит Центральная площадь и Северный акрополь.
На Центральной площади расположены стоящие напротив друг друга храмы под номерами 1 и 2. Первый храм был воздвигнут Хасав-Чан-Кавилем, чья гробница была найдена в пирамиде, второй же был так же возведен им, но для своей жены. В пространстве, запертом между храмами, центральным и северным акрополем, большое количество туристов делает панорамные фото, сидят в тени деревьев на лужайке, слушают экскурсоводов. Но, несмотря на массу людей, их фигурки теряются на фоне исполинских построек древности. Мы много времени потратили на поиски восточной площади и, уже совсем отчаявшись, спросили о дороге к ней у местного персонала, но оказалось, что за ее восстановление еще даже не принимались, и она скрыта многометровым слоем земли. Миновав Дворец Летучих мышей, мы отправились к венцу всего комплекса – четвертому храму, называемому еще «храмом двухголовой змеи». Этот колосс является не только самым высоким храмом в Тикале, но и во всей Месоамерике. Его высота составляет шестьдесят пять метров, из которых большая часть до сих пол погребена в джунглях. Археологи лишь недавно начали восстановление основания пирамиды, а на вершину представляется возможным добраться только по деревянной лестнице, расположенной с левой стороны. Не успев подняться по ней, мы были остановлены странным зрелищем: коати, дождавшийся, пока группа людей поднимется по лестнице, сам воспользовался ей, но для спуска. Он, осторожно передвигая лапами и качая мордой, спускался по ступеням, пока не достигнув последнего пролета, завидев людей, спрыгнул на землю и с недовольством, видя множество туристов, с восклицаниями указывающих на него пальцами, постарался ретироваться в сторону густой растительности. Среди посетителей крайне популярен тур, включающий встречу рассвета на вершине храма. Группа людей в сопровождении гида идет в темноте среди джунглей к пирамиде, забирается на вершину и располагается на ступенях в ожидании утреннего зарева над горизонтом. К сожалению, большинство дней в утренние часы лес покрыт туманом – вечным спутником дождевых лесов, и только к девяти часам он рассеивается, но, увы, к этому времени от огненных красок рассвета не остается и следа.
Тикаль является одновременно еще и национальным парком. На территории археологической зоны можно встретить большое количество разнообразных животных, единственным условием для этого является отсутствие шума. Ведь большинство животных и птиц, выходящих на тропы или к кормушкам, заслышав звуки шагов или голоса, стараются исчезнуть в густом лесу. Первым, кого нам удалось обнаружить, было семейство фазанов, скрывающихся в густом подлеске у тропы. Как это ни странно, не мы, а они выдали свое местоположение хрустом сухой листвы, но, увидев, как мы наблюдаем за ними, они решили ретироваться вглубь леса. Кроме этого, в лесу нам встретились дикие свиньи, коати, агути, на ветвях деревьев то и дело слышались зычные возгласы обезьян-ревунов, а из-под ног постоянно выскальзывали ящерицы разнообразных размеров и раскрасок.
Уже под вечер мы добрались до северной зоны, совершенно безлюдной. Крутые ступенчатые склоны небольших храмов, запорошенные листвой площади, шум порхающих птиц оставлял ощущение, что этот мир уже не принадлежит человеку, и он, пытаясь вернуть город к жизни, вторгается в чужие владения. Шум толпы заменил шум ветра в ветвях деревьев, треск ритуальных костров – поступь зверей в лесу, а вместо речей жрецов теперь в округе слышны только крики обезьян. Мы не старались вторгнуться в этот мир, мы хотели понять его. Я сел напротив небольшого храма, смотря на переплетение ветвей деревьев, спускающихся к ступеням. И вдруг почувствовал толчок и услышал возглас: «Смотри!». С самой вершины на нас с любопытством глядела мордочка лиса. Его две черные бусинки глаз внимательно с осторожностью изучали нас, будто прикидывая, насколько мы опасны. Он посмотрел на нас с одной стороны, потом перешел на другую, но как только мы встали, он с завидным проворством спрыгнул и исчез. Он исчез, а мы так и остались смотреть в глубину тишины. Тишины, которая была наполнена чуждыми нашему уху звуками дикой природы. Тишины, которая, несмотря на свою непривычность, давала возможность отдохнуть от шума городов.
Но сколько времени еще животным удастся существовать в естественном ареале обитания, сколько времени осталось до того момента, когда тело земли покроется лишь маленькими родинками, которыми будут заповедники и национальные парки, где животные будут жить так же как в резервациях Северной Америки и Австралии живут аборигены? Как скоро исчезнут дикие леса, поля и степи? Ведь безудержная экспансия человека переводит леса на сырье, застраивает поля предприятиями, а степи распахивает в новые сельскохозяйственные угодья. И у природы появляются лишь новые площади пустынь, созданных на месте когда-то зеленых от количества растительности джунглей, оврагов, образовавшихся из-за эрозии почвы, и болот, появившихся в ходе неправильного распределения водных ресурсов. Может быть, через несколько поколений наши дети будут смотреть фильмы о дикой природе так же, как мы сейчас смотрим передачи о динозаврах и первобытных людях, а увидеть подснежники, желтые ирисы или розовую родиолу удастся только в ботанических садах. Но насколько это важно, когда сейчас нам ничего не стоит выехать из города на природу, включить на полную звук в магнитоле, разложить еду, разжечь костер, приготовить шашлык и промочить горло «огненной водой»? Природа совсем рядом от нас, и мы, «конечно же», живем с ней в гармонии. Ведь нам не обязательно признаваться, что мы уже боимся слушать шум листвы берез или плеск речки, заменяя их басами колонок, мы забыли, какой вкус душистой лесной земляники или малины, предпочтя им «салатик» или «нарезку», а крепкий сладкий чай в котелке теперь не сможет заменить вкуса пива… Да и когда последний раз мы набирали воду в котелок из речки или озера? Мы потеряли природные корни, врастая все больше и больше в паутину информационных сетей и лабиринты улиц бетонных городов. Мы слишком быстро отказались от того, что еще поколение назад было нормой. Быть может, это прогресс и движение вперед, но это так же и поворот спиной к истории и прошлому. Стоит ли бежать, если не пытаешься оглядываться? Если бег становится не стремлением к цели, а попыткой скрыться?
На выходе из парка не оказалось ни одного автобуса. Хотя у нас на руках были обратные билеты, но ни в назначенное время, ни через час автобус так и не приехал. Осознав, что за нами никто не вернется, мы отправились договариваться с водителем другого минивэна, загружавшего пассажиров в салон. Сторговавшись о цене, мы забрались на дальние сиденья, расположившись рядом с четырьмя ребятами. Они каким-то образом смогли уместиться в узком пространстве между задними сиденьями и дверцами багажника. Остальные сиденья забили местные жители. Весь путь до Флореса ребята весело играли на губной гармошке, стуча по ящику для ритма, и пели растаманские песни. Иногда они протягивали в салон панаму для возможных пожертвований. Одна дама лет пятидесяти протянула символический «кукиш», а парень долго примеривался, что же с ним можно сделать под дружный смех автобусного салона. Уже в полной темноте мы вернулись на остров.
Суббота перевернула все мое представление о тихом острове Флорес. Улицы с самого утра наполнились людьми. Местные торговцы развернули свои лотки с кулинарными изысками. Огромное количество жителей материковой части хлынуло на остров. Из некоторых домов слышалась громкая музыка, люди парами или целыми семьями прогуливались по набережной. То и дело слышалась череда выстрелов, иногда сливавшаяся в канонаду, длящуюся несколько минут. Сила взрывов была такова, что неподготовленному человеку это показалось бы начало штурма городской линии с последующими оборонительными действиями её защитников. Каменные мостовые покрылись плотным слоем отстрелянных капсул и разорванных бумажных упаковок самодельных петард и салютов. То и дело мелкая ребятня кидала под ноги все новые и новые заряды, оглушительно рвущиеся среди темных фасадов зданий города. Веселье не прекращалось до полуночи, и город практически полностью был предоставлен местным, так как обычно смелые и громкие европейцы, в выходные даже не пытались тягаться с теми, кто прожил на этих землях всю жизнь. Они старались тихо сидеть в отелях и ресторанах, а если нужно было переместиться с одного места в другое, делали это быстро и бесшумно.
Время летело незаметно, и в один из дней мы вспомнили, что наши европейские визы скоро не смогут обеспечить проезд на территорию Панамы и Коста-Рики. И план первоначального перемещения по Центральной Америке в южном направлении пришлось коренным образом пересмотреть. На следующий день мы купили билеты на самолет до Панама-сити и на автобус до Гватемала-сити и уже ночью мчались в столицу. Ранним утром, оказавшись на вокзале и не имея альтернатив, мы пересели в такси и через двадцать минут были около автобусного терминала Tica Bus. Для въезда в Коста-Рику и Панаму нам необходимы были обратные билеты или же билеты в третью страну. К сожалению, удаленно их можно было купить только у этого транспортного оператора. Единственной альтернативой было воздушное пространство, но ценовая разница оказалась весьма серьезной. На улицах народу было еще немного, только у автобусных остановок толпились ожидающие транспорта с огромными тюками и коробками. В остальном же район одноэтажных домов, большинство из которых были ремонтными мастерскими, магазинами запчастей, стоянками и складами, был пуст. На стенах красовались граффити, а заборы по верху были покрыты битым стеклом и бутылочными «розочками».
Несмотря на ранний час, офис оказался открыт. Менеджер поискал в базе билеты на нужные нам числа, но, к сожалению, в предпраздничное время все было забито. И если билеты из Коста-Рики вместо двадцать первого нам достались на двадцать четвертое, то из Панамы нам пришлось купить билеты на разные числа в совершенно неподходящее время. Но, так как альтернативы не предвиделось, мы смирились с неизбежными потерями и решили купить фиктивные билеты с дальнейшей надеждой найти местного оператора пассажирских перевозок для пересечения границы. К менеджеру подошла другая сотрудница и предложила в компьютере оставить открытую дату с тем замыслом, чтобы в дальнейшем в любом офисе у нас была возможность поменять билеты на другое время по любому из доступных маршрутов в пределах суммы покупки. Безусловно, такой вариант нас более чем устроил. В довершении всего она предложила нас подбросить, что было весьма кстати, так как, несмотря на раннее утро, уже неимоверно хотелось есть. Открытым оказался лишь фаст-фуд, но и эта передышка была не лишней. Еще с прошлого вечера меня преследовала слабость и болезненное состояние, и любое действие стоило огромных усилий. После завтрака мы поймали такси и отправились в аэропорт, к счастью, находящийся в центре города. У нас было опасение, что это будет небольшое здание, напоминающее кирпичный аэровокзал в Катманду пятидесятых годов строительства. Но это оказалось вполне просторное светлое здание, организованное по современным нормам сервисного обслуживания, и коротать шесть часов до вылета не составило особого труда.
Минуло чуть более недели пребывания на территории Гватемалы, а мы уже покидали её территорию. Но единственным утешением нашего вынужденного бегства было осознание, что не пройдет и двух месяцев, как мы снова появимся здесь, чтобы успеть прочувствовать эту яркую страну, добродушных людей и гостеприимный климат. Нас ждал перелет в Панаму через столицу Коста-Рики — Сан Хосе, новый город и свежие впечатления. Гватемала, не прощай, а всего лишь до свидания!