Семьсот с лишним километров пути. Много ли это? Словно доехать от Москвы до Чебоксар или до Питера. Но что такое семьсот километров, когда часть этой дороги — горный серпантин? За день нам необходимо было преодолеть расстояние от Кампече до Тустлы. Отправившись в путь, первым пунктом нашей передышки мы избрали Сейба-плайя. Этот городок на побережье Атлантического океана должен был стать нашей пляжной остановкой. Но когда мы достигли цели, то не обнаружили ни одного мало-мальски возможного места окунуться в морскую воду. Мало того, океан отошел на столько, что обнажил стометровую полосу, на которой хозяйничали чайки и пеликаны, собирая нерасторопную рыбу, не успевшую покинуть зону бедствия. Поэтому купальный перерыв пришлось отложить на неопределенное время, но зато в прибрежной кафешке мы получили вполне сносный завтрак, которого нам так не хватало с самого утра. Дальнейший наш путь продолжался практически вдоль побережья, лишь изредка ныряя вглубь полуострова. Но о той замечательной дороге, какую мы имели в Кинтана Роо оставалось только вспоминать с ностальгией. Практически все побережье если и не было застроено, то было выкуплено в частные владения, отчего вместо прекрасного морского вида, мы постоянно лицезрели морскую воду за сеткой-рабицей, иногда для надежности увенчанной колючей проволокой.
Отчего, заметив через сто — сто пятьдесят километров прогал в частных владениях побережья моря, мы несказанно обрадовались и с удовольствием сделали часовую остановку на отдых. Машина была оставлена прямо на обочине, а мы через редкий травяной покров шириной в сотню метров поспешили к песчаной полосе Мексиканского залива. Белый песок этого региона тяжело спутать с каким-либо другим, и мы с удовольствием погрузили утомленные ступни в его мягкие объятья, понимая, что это происходит в последний раз. Насколько хватало глаз, в обе стороны не было ни единого человека. Мы неспешно искупались и прогулялись вдоль кромки воды, подбирая множество разбросанных раковин моллюсков. Солнце приятно грело кожу, а накатывающие волны щекотали пятки и лодыжки, когда мы сидели на берегу. Мысли в одночасье улетучились из головы, и осознанье того, что минул уже час с нашей остановки холодным ножом прошел через сознание. Собрав остатки сил, мы сложили вещи, последний раз взглянули на приветливые волны Мексиканского залива и отправились в сторону машины.
На нашем пути предстояло пересечь остров Исла-дель-Кармен, отделяющий Лагуну Терминос от океана. Остров соединен с землей дамбами и мостами, проезд по которым для транспорта является платным. На западной оконечности острова находится городок Сьюдад-дель-Кармен, но ничем примечательным он нам не запомнился кроме затрудненного движения на его улицах. На мосту при выезде из города нам пришлось заплатить еще раз. На дороге то и дело попадались полицейские и санитарные кордоны. Они суживали дорогу оранжевыми конусами и перегораживали канатами и разрезанными резиновыми покрышками, служащими мобильными искусственными препятствиями. И если раньше, заглядывая в нашу машину, военная полиция махала руками, чтобы мы проезжали дальше, то в этот раз единожды у нас проверили багажник, а в другой раз — еще и мои права, при этом документы на арендованную машину ни разу не посмотрели. Граница между штатами Кампече и Табаско была обозначена одним из постов, но не более того. Удачно переехав рубеж административных округов, после городка Фронтера мы двинулись вглубь материка. Табаско является вторым бедным штатом Мексики наряду с Чьяпасом, большинство населения которого — потомки индейцев. Все небольшие поселки выглядят крайне обветшалыми и бедными. Но на подъезде к столице штата мне пришлось поменять свое мнение. Несмотря на большое количество строящихся развязок, подъезды к городу были сплошь забиты частным транспортом. Мы долго толкались в еле движущемся потоке, чтобы добраться до городской объездной, будто из Балашихе до шоссе Энтузиастов в восемь утра. В результате с большим трудом нам удалось выбраться из города, но когда я увидел заторы в обратном направлении, я понял, насколько нам повезло. На выезде из города нам пришлось поломать голову с развязкой, чтобы добраться до заправки, так как она в единственном экземпляре находилась на противоположной стороне магистрали, вместо того, чтобы быть продублированной в обоих направлениях. В целом вплоть до пересечения с границей штата Чьяпас, дорога представляла собой широкую магистраль с отсутствием «лежачих полицейских» на нашем пути. Переход с равнины к гористой местности, означавшей разделение административных округов, прошел практически незаметно. Дорога стала уже, начала петлять, в конце концов, перейдя в горный серпантин. Деревни пропали и вовсе, предоставив очередь властвовать безудержной растительности. Вечнозеленый лес поглотил горы и дорогу, ведущую нас обратно…
Что такое Россия? Рощи зеленых берез и запах луговых цветов? Свежескошенная трава и страда сбора урожая? Золотая листва и моросящий мелкий дождь? Дорожная распутица и снежные сугробы? Одетая инеем хвоя, февральские метели и поземка? Проталины и весёлые ручьи, подснежники и ландыши? А может, майские грозы и запах пыльной дороги в самом начале дождя? Россия – страна, которой несказанно повезло иметь четыре времени года. Нам не успевает наскучить одно, как приходит другое. Мы смотрим на журчащие ручьи, зеленую шелковистую траву, опавшие листья и снег. Нам даровано то, что не могут видеть четыре пятых населения земли. Мы видим, насколько может быть разнообразна природа, не оставаясь в своих крайностях жарких пустынь, тропических лесов или тундр. Как можно жителям Эфиопии объяснить, насколько прекрасен мягкий пушистый снег, как он податлив в руках, как весело кататься на ледянках и скидывать с ветвей деревьев ледяные брызги. Как можно рассказать жителям крайнего севера, имеющим семь разных слов для описания состояния снега, как замечательно бежать по лугу, покрытому колокольчиками или ромашками или пшеничному полю с васильками. Как смогут жители барханов понять, как здорово шуршать листвой кленов осенью и наблюдать за тем, как деревья избавляются от старой одежды. То, что кажется нам самим разумеющимся, не что иное, как дар видеть природное обновление, её дыхание, её жизнь и развитие. Мы словно касаемся чего-то запретного, чего-то чрезвычайно необычного, наблюдая, как миллионы деревьев превращаются в мертвый лес, но через пять месяцев возрождаются вновь, как черная земля становится девственно белой, а после превращается в зеленые ковры новой растительности. Нам не может успеть что-то наскучить, как природа изменяет наш внешний мир. Мы вместе с ней находимся в движении и можем меняться внутри себя. И что же имеют жители тропиков? Когда их год делиться на два периода: с дождями и без. Когда температура испытывает перепады не более пятнадцати градусов в год. Когда вечнозеленые растения не перестают быть такими, какими их видел человек двадцать лет назад. Они обречены жить и видеть одно и то же на протяжении всего года, как происходило с их предками и будет происходить с их потомками. Их природа не имеет много лиц, она не улыбается, не хмурится, не грустит и не радуется, она будто безразлично смотрит на них одним и тем же немигающим взглядом. Нам повезло… Жаль, что это везение мы принимаем всего лишь за что-то само собой разумеющееся.
Дорога стала идти круто вверх, с трудом карабкаясь к горным вершинам. Сумерки стали брать власть в свои руки, и с каждым мгновение темнота сгущалась все больше и больше. В отличие от прошлых горных дорог Чьяпаса, посещенных нами, на этой то и дело встречались фуры. И стоило больших усилий обгонять эти неуклюжие грузовики, ехавшие со скоростью не более шестидесяти километров в час. Нас постоянно сопровождал визг тормозов, моргание фар и гудки трейлеров. На протяжении двух часов мы боролись с дорогой, темнотой и наваливающейся усталостью. И только проехав половину пути до Тустлы, у нас появилась возможность свернуть на платный участок дороги, безусловно, предлагавший более комфортные условия для передвижения. Заплатив в терминале за проезд, мы оказались на четырехполосном участке с довольно широкой обочиной и разрешенной скоростью в 100 километров в час. Надо заметить, что скоростные ограничения в Мексике куда строже наших. Езда по городу разрешена при показании спидометра в сорок километров в час, а вне городской черты – шестьдесят километров в час. Поэтому автобаны в этом плане дают существенно больше свободы в передвижении. Единственное, что строгость закона, как и в России, компенсируется необязательностью его исполнения, и мы ни разу не встретили на нашем пути полицейских, выписывающих кому-либо штраф или стоящих на обочине с доплеровским радаром. И хотя повороты были заметно более плавными, чем зигзаги бесплатной дороги, но придерживаться скорости даже в сто километров у меня не было никакого желания, так как одна только мысль о полукилометровой пропасти за ненадежными стальными дорожными ограждениями сильно сдерживала меня в использовании педали газа.
Только под самый вечер в районе девяти часов мы увидели поле мелких огней, словно тысячи небольших светлячков, приземлившихся роем на темном луге, а через десять минут уже въезжали на освещенные улицы города. Долго не думая, какой отель избрать для ночевки, мы двинулись в сторону San Antonio, в котором останавливались в прошлый свой приезд.
До возвращения автомобиля в Alamo нам оставалось еще полдня и поэтому утром мы решили вернуться в каньон Сумидеро, чтобы взглянуть с километровой высоты на узкую речную ленту располосовавшую скалу на два крутых берега, оставив в теле земли неизгладимый глубокий шрам. Несколько обзорных площадок, разбросанных на утесах по дороге, предлагали потрясающий вид на изломы скал и речную полоску в ущелье, лишь слегка омраченную утренней белёсой дымкой. Мы вспомнили, как наша лодка бодро рассекала водную гладь, как массивные скалы взмывали вверх, оставляя нам лишь узкую полоску неба, как причудливые структуры известковых отложений создавали необыкновенные формы, оставляющие в памяти неизгладимые впечатления. Последнюю площадку венчала цилиндрическая башня с панорамным видом. Но было похоже, что ее строительство завершилось совсем недавно, и внутренняя отделка не была закончена. Думаю, что совсем скоро она превратится в хороший ресторан, и люди с удовольствием будут посещать его, наслаждаясь потрясающей природой и свежим воздухом.
Я еще раз посмотрел вниз в километровую бездну, удивляясь силе и могуществу водной стихии, способной за тысячи веков сточить камень, и отправился обратно в мир людей, без которого ни один из нас не способен существовать долго.