Глава 14.8. Пуэрто-Мадрин. Пропавший без вести в степях

 

Широкий пустынный пляж города соприкасался тёмным песком с восковой поверхностью океана. Чайки, будто трассирующие пули, протапливали в его глубинах незаметные ходы, выуживая из них замешкавшуюся рыбу. Кружева тёмно-зеленых водорослей украшали подол прибрежной полосы. Мы шли, оставляя едва заметные следы на влажном песке. И две цепочки тянулись длинными полосами вдоль берега, унося наше прошлое вдоль тихой глади воды. Этот город, словно замерший у озера поэт в поисках вдохновения, лишь иногда вздыхал едва заметными порывами ветра и снова погружался в свою задумчивую негу. На протяжении многих километров песчаной косы не было ни единого человека, хотя в разгар сезона все пляжи переполнены людьми. Но теперь май, а это значит, холодный воздух уже подступает к этим негостеприимным берегам в поисках зимнего ночлега на бесконечных просторах Патагонии.

Пуэрто-Мадрин – относительно молодой город, как и все остальные населённые пункты, расположившиеся южнее Ла-Платы со столицей в Буэнос-Айресе. Эти бескрайние степи заселялись и исследовались одними из самых последних в Южной Америке, но даже приход человека на эти земли смог преобразить лишь крайне малую часть природы и окружающего ландшафта. Вместе с множеством коров на полях прыгают стада гуанако, а на побережьях рядом с гнездовьями чаек устраивают свои лежбища морские львы, соперничая в поднимающемся шуме своим рыком с криком пернатых. В связи со скудностью осадков на многие сотни километров невозможно встретить ни единого дерева, лишь сухой кустарник и редкая трава покрывают колоссальные открытые просторы, создавая однообразный и скучный пейзаж. И лишь у редких рек и в городах можно увидеть стволы лиственных пород деревьев. Здесь ощущается, что приручить природу не так и просто, и только тонкие струны дорог соединяют редкие города, нарушая однородные кружева распростершихся бескрайних степных океанов.

Несмотря на большие расстояния и ровную местность, в Аргентине, так же как и в других странах Латинской Америки, практически не прижились железные дороги. Их сеть затрагивает лишь северную часть страны и, в основном, используется для грузовых перевозок. Из-за дешевизны билетов, выигрывающих стоимостью у автобусов в три раза, достать их можно только заранее, при том, что поезда ходят не каждый день. Из трех возможных классов даже самый дорогой Pullman представляет собой старые потёртые сиденья в обветшалом вагоне семидесятых годов с дребезжащими окнами и изношенной подвеской, которые в России, вероятнее всего, были б давно уже списаны по непригодности. Вагонов купейного или плацкартного типа нет как вида.

Вместо железнодорожного транспорта широко используется автобусное сообщение, соединяющее не только все города страны, но и курсирующее в соседних странах: Чили, Боливии, Парагвае и Бразилии. Комфортабельные двухэтажные автобусы ничем не уступают по удобству самолетам, а зачастую, и превосходят их. В распоряжении пассажиров удобные кресла с большим углом откидывания спинок, подножки для ступней и поддержки голеней, широкие проходы, кофе-машина, горячее питание и удобный туалет. Здесь есть телевизоры для просмотров фильмов, а салон Cama равноценен бизнес-классу самолета. На территории страны действуют несколько компаний, что создает определенную конкуренцию, но в целом, из-за качественного сервиса, цены выше, чем в других регионах, хотя удельно находятся на уровне российских при полном отсутствии какого-либо комфорта во вторых. Количество желающих компенсируется большим объёмом транспорта и его регулярностью, отчего приобрести билет на ближайшее время в целом не составляет проблемы.

Для русского человека железная дорога стала чем-то большим, чем просто средством передвижения. Мерный стук колес, резной подстаканник с горячим чёрным чаем, плацкарт или купе, заполненные новыми знакомствами, рождают в нашей душе тёплые воспоминания, мечты о юге или манят авантюрой и духом путешествий. Душные ли это вагоны с тяжёлым винным запахом, летящие в Анапу, или состав с заиндевевшей коркой льда от сибирского мороза, спешащий Новосибирск – для нас они не менее родные, чем деревянные избы с покосившейся изгородью, заросшие тиною чёрные торфяные пруды или покрытые снежной шапкой статные ели. Они отстукивают частую барабанную дробь наступлений, поют колыбельную или читают мантры. Их тысячи:  больших и малых, новых и повидавших своё, скорых и местных, пригородных или дальнего следования. Русские поезда колесят до далеких уголков страны, доставляя надежды, впечатления, переживания и усталость тысяч километров пути. Стальные колёса утаптывают бесконечные погосты, укрепленные миллионами костей заключенных, военнопленных и ссыльных, сложивших свои жизни для их строительства. И каждое направление железной дороги – победа над стихией, каждая ветка – памятник человеческому подвигу, каждый километр – чья-то трагедия и горе. Поезда стали легендой, а легенда тесно переплелась с жизнью каждого из нас.

Машина увозит нас от города на полуостров Вальдес, что расположен несколько севернее Пуэрто-Мадрина. За богатый животный мир он был включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. По форме полуостров напоминает викингскую секиру и соединен с берегом лишь очень узкой перемычкой, проезжая по которой, можно видеть оба берега. Дуги полуострова образуют два залива: Нуэво и Сан Хосе. Несмотря на огромный размер полуострова, в национальном парке находится лишь один населённый пункт – Пуэрто-Пирамидас — с менее чем пятью сотнями обитателей, сохранившийся еще с тех времён, когда на многочисленных озерах полуострова добывалась соль. Одно из таких озер имеет отметку сорок метров ниже уровня моря, что является самой низкой точкой всей Южной Америки. По периметру же полуострова расставлены маяки, рядом с которыми, зачастую, расположены исследовательские станции зоологов и орнитологов.

На выезде из Пуэрто-Мадрина расположен огромный алюминиевый гигант компании Aluar, построенный в 1974 году. Эта компания — единственный производитель алюминия в Аргентине и владелица одой из самых крупных фабрик Южной Америки. Завод развивается быстрыми темпами, постоянно достраивая всё новые и новые корпуса по обогащению алюминиевой руды, получению угольных электродов, выплавке алюминия. Сегодня его общая мощность составляет порядка 410 000 тонн алюминия в год. Уникальность этой фабрики заключается в том, что рядом с ней нет ни сырьевой базы, ни источников электроэнергии, в то время как производство алюминия — одна из самых энергоемких отраслей промышленности. Дело в том, что всё сырье привозное, и доставляется на завод морем, для чего совсем рядом с ним находится порт, где причаливают сухогрузы из стран Карибского бассейна, Бразилии и Океании. От побережья к цехам идут огромные ленточные транспортеры, по которым бокситы доставляют на обогащение и получение глинозема. Электричество же поставляется с гидроэлектростанции, расположенной в полутысяче километров западнее, на самой границе с Чили. Компания Aluar выкупила контрольный пакет акций ГЭС Футалеуфу в конце восьмидесятых, обезопасив себя от возможных рисков, связанных с перебоями в поставках электроэнергии. Трансформаторные подстанции, автоклавы, декомпозеры, печи кальцинации, гигантские электролизные ванны, административные корпуса и открытые площадки хранения готовой продукции – это огромный город, живущий своими производственными процессами на протяжении всех 24 часов без единой остановки. Асфальтная дорога заканчивается на границе охраняемой территории завода, и дальше мы летим вдоль побережья по неровной грунтовке. С правой стороны пустынный берег окатывают волны залива, ещё не сезон, но мы пытаемся разглядеть хоть малейшие признаки прихода китов. Эти гигантские млекопитающие приплывают сюда, чтобы в закрытой гавани произвести на свет потомство. Удобная ступенчатая форма бухты позволяет китам найти подходящее место для защиты и вскармливания детенышей. Но сколько мы не вглядывались вдаль, ни одного фонтана или хвостового плавника видно не было. Машина свернула вглубь материка, вышла на асфальтированную трассу и направилась в сторону Вальдеса.

На самом въезде в национальный парк расположен информационный центр с небольшим музеем, где, наряду с коллекцией чучел обитающих на полуострове животных, установлен большой скелет южного гладкого кита. Эти млекопитающие имеют в длину порядка тринадцати метров и весят около семидесяти тонн. И хотя они меньше в габаритах, чем синий кит, достигающий тридцати трех метров и 200 тонн, но значительно превосходят горбатого и серого. Скелет поразителен. Череп настолько огромен, что в нем, сидя, разместилось бы полдюжины человек. Он составляет треть длины тела. Мощный позвоночник и короткие широкие плечевые кости могут перемещать кита с такой силой, что он способен выпрыгивать из воды практически вертикально вверх. Удивительно, что такое огромное создание питается не рыбой или водорослями, а всего лишь простейшими организмами, съедая их в день до двух тонн.

Благодаря тому, что полуостров превратился в Национальный парк, здесь сохранились в ареоле природного обитания страусы-нанду, мара (патагонский заяц), гуанако. На побережье, не опасаясь человека, отдыхают на лежбищах морские слоны и ушастые тюлени, в море охотятся касатки и ловят планктон киты. Так же в сезон приплывают гнездиться колонии магеллановых пингвинов. Казалось бы, безжизненная степь начинает оживать на глазах, стоит лишь присмотреться повнимательней. Грызуны прячутся в норы от шума автомобиля, над сухими стеблями ковыля в любопытстве поднимают голову гуанако, а где-то в зарослях недовольно галдят птицы. Наш шофёр, выступавший в качестве гида, без умолку что-то говорил. Он делился известной ему информацией о животном мире или пересказывал истории из своей жизни, когда он работал ещё дальнобойщиком. Этот человек был абсолютно доволен своей жизнью, воспитывал детей, возил туристов и жил в тихом маленьком городке в небольшом домике. Я в который раз удивился, насколько мало нужно человеку для удовлетворения жизнью, и что, как говорил Будда, только наши желания делают нас несчастными, лишь перестав быть «годаса» – рабами своих желаний, мы сможем стать хозяевами жизни.

С левой стороны в бухте Сан-Хосе расположился остров Исла-де-Лос-Пихарес, который стал прототипом рисунка к книге Экзюпери «Маленький принц», где изображен удав, проглотивший слона. Автора очень много связывает с Аргентиной и с Патагонией в частности. Он провел здесь два года, работая сначала пилотом, а потом управляющим одним из аэродромов в почтовой службе, занимавшейся авиаперевозками корреспонденции. В Буэнос-Айресе он познакомился со своей женой Консуэлой Сунсин, об отношениях с которой его издатель  Гастон Галлимар писал так: «Между ними были и страсть, и нежность, и взаимное восхищение. Но я никогда раньше не видел, чтоб двое, которые так любят друг друга, были столь несчастливы в браке…» Ему приходилось совершать множество вылетов в тогда ещё неосвоенном крае, где человеческое жильё было большой редкостью, и на сотни километров простирались безжизненные степи. В Андах потерпел аварию его друг Гийоме, в поисках которого он участвовал. И после семи дней борьбы с зимней природой Гийоме смог выбраться из горного плена, достигнув дороги, на которой его подобрали. В его спасение не верил почти никто: «Сейчас зима.  Если даже ваш товарищ и не разбился  насмерть, до утра он не  дожил. Ночь в горах пережить нельзя, она превращает человека в кусок льда». Но они искали…

Для Экзюпери полеты стали не просто работой, а жизненным стержнем, философией, которая глубоко срослась с его судьбой. А Патагония стала одним из тех миров, где он нашёл себя, и смог постичь бесконечную тишину, которая умеет разговаривать с нами о настоящих ценностях и идеалах, которую можно услышать, лишь замолчав и отдавшись воле щелчков радиоэфира. Его книга «Планета людей» начинается так: «Никогда не  забуду мой первый ночной  полет –  это было над Аргентиной, ночь настала тёмная,  лишь  мерцали,  точно  звезды,  рассеянные по  равнине редкие огоньки. В этом море тьмы каждый огонек возвещал о чуде  человеческого духа. При свете вон той  лампы  кто-то читает,  или погружен в  раздумье, или поверяет другу  самое сокровенное.  А  здесь,  быть может,  кто-то  пытается охватить просторы  Вселенной   или  бьется   над   вычислениями,  измеряя  туманность Андромеды. А там любят. Разбросаны в полях одинокие огоньки, и каждому нужна пища. Даже самым скромным — тем, что светят поэту,  учителю, плотнику. Горят живые  звезды,  а  сколько  еще там  закрытых окон,  сколько погасших звезд, сколько уснувших людей… Подать  бы друг  другу весть.  Позвать бы вас, огоньки, разбросанные  в полях, — быть может, иные и отзовутся».

Через пару часов мы приезжаем к маяку Пунта-Бахос, где должны быть крупные колонии тюленей и морских слонов. Но, спустившись по маркированной тропе на обзорную площадку, мы не встретили тех, кого ожидали увидеть. Где-то в трёхстах метрах в воде ныряла пара тюленей, ещё три туши валялись на берегу за пригорком,  лишь на отдалении в паре километров, куда доступ посетителям запрещён, расположилась колония морских львов в сотню особей. Но они были настолько далеко, что разглядеть их даже в общих чертах можно было только в бинокль. Нас постигло разочарование. Уже через четверть часа мы вернулись к машине. Но стоило нам сесть в автомобиль, как из своей норы в корнях кустарника выбежал броненосец, забавно водя носом по воздуху, будто проверяя, не появилось ли в округе что-то съедобное. Он то подходил ближе, то вновь забирался в своё убежище, но так ни разу и не скрылся в недрах, влекомый любопытством, а возможно и голодом.

Только достигнув Пуэрто-Пирамидас, мы получили возможность увидеть вблизи колонию морских слонов. Они лежали небольшими группами на высоких уступах под защитой скал из песчаника. Рев разносился со всех сторон, и суетливая возня перемежалась с недовольным рыком. Они копошились, переворачивались, вскидывали ласты, переползали друг через друга и постоянно пытались устроиться поудобнее, будто им мешали незаметные камни, соломинки, ворсинки и много других мелких вещей. Они посапывали, тянули зажмурившиеся мордочки и забавно били себя ластами по бокам, словно проверяя, как там поживает съеденная рыба. Это был большой муравейник из неуклюжих ластоногих, но стоило только кому-нибудь из них спуститься к воде, как они вмиг превращались в грациозных созданий, словно кружащиеся балерины в прозрачных слоях морской воды. Самцы возвращаются на лежбища только в брачный период, в это время устраиваются кровопролитные поединки за обладание самками, сейчас же на берегу покоились лишь малыши и их мамаши, наслаждаясь сытой безмятежностью, правда, не забывая при этом искать ещё более комфортное положение в пространстве.

На обратном пути наш водитель решил ещё раз попытать счастье у берега залива Нуэво в поисках китов. И на этот раз нам повезло. В паре сотен метров от берега отчетливо показались спины двух особей – мамы и малыша. Они приближались к берегу. Мы свернули с грунтовки, уткнувшись в прибрежную сопку, и выскочили из машины. Преодолев холм, наш квартет очутился около кромки океана. Головы и спины показывались на полминуты из воды, а потом вновь исчезали в глубинах залива. Иногда из воды вырывались снопы брызг, с шумом распыляясь в воздухе. Южные гладкие киты имеют ороговевшие участки кожи на верхней части тела. Они светлее основной окраски и имеют уникальный рисунок, по которому можно различать особи даже через несколько десятков лет при новой встрече. Зачастую в кожных образованиях обитают колонии китовых вшей, питающихся тканями хозяина. Южных китов можно отличить от остальных представителей семейства по V-образному фонтану, образующемуся после выдоха, в отличие от прямой струи остальных видов. А их тело содержит настолько много китового жира, что после смерти кит не тонет, а всплывает на поверхность океана. Они обитают в Южном океане, а в столь теплые воды приходят только на момент размножения и остаются на год, пока не подрастет китёнок. Бухты Вальдеса – уникальное место, зимой в сезон здесь собирается до тысячи особей гладкого южного кита, и заливы превращаются в настоящие ясли, кишащие совсем не маленькими младенцами весом в полторы тонны. Спины больших и малых китов, будто голубые поплавки, колышутся на воде, а в воздух взлетают сотни фонтанов, салютуя бравой канонадой рождению новой жизни.

Мама с детёнышем плыли какое-то время вдоль берега, а после свернули в сторону выхода из бухты и скрылись из вида. Южные киты очень общительны и контактны, и я, стоя на берегу залива, думал, как прекрасно было бы когда-нибудь поплавать рядом с ними, ощутить их спокойствие и неспешность. Ведь если впереди у них не вечность, то хотя бы век жизни, за который они не единожды обогнут Земной Шар в своих миграциях по Мировому океану.