Глава 14.6. Патагония. Шаг в вечность или возвращение к своим истокам


Уважающий себя и мужественный народ обязан подавить – и чем раньше, тем лучше, принуждением или силой горстку дикарей, уничтожающих наше имущество, и предотвратить подобное в дальнейшем путём  окончательной оккупации именем закона, прогресса и нашей безопасности богатейших и плодороднейших земель Республики.

 Хулио Аргентино Рока

Стройные ряды посадок фруктовых деревьев, как на подбор, стояли в зелёных мундирах по обе стороны дороги. Редкие фермеры сворачивали с трассы на своих пикапах, забираясь вглубь эстансий. Ровный горизонт окутывала легкая дымка, стирая чёткость линий и фигур.

До 1870-х годов граница цивилизованного мира проходила по реке Рио-Негро у её дельты и на пятьсот километров севернее в среднем и верхнем течении. Здесь находилась небольшая колония у самого устья на широте в 41°, в северном полушарии на этой широте располагается Тбилиси. За этой полноводной рекой начинался мир непокоренных индейцев. Сегодня плодородные почвы поймы засажены плодовыми деревьями и более половины яблок и груш, выращиваемых в Аргентине, производится здесь. Широкие прямые дороги, нежные пейзажи, небольшие городки составляют неотъемлемый колорит этого региона вплоть до самой границы с Патагонией, откуда начинаются бескрайние поля ковыля. Сегодня вряд ли кто-то из местных жителей вспомнит о тех племенах, которые обитали на протяжении многих веков на территории, простирающейся на две тысячи километров на юг и о той жестокой войне, начатой еще испанскими колонистами в шестнадцатом веке и продолженной Хулио Аргентино Рока, на территории степей, названной «Завоевание Пустыни».

Слово «Патагония» происходит от прозвища континента, населённого людьми племен теуэльче, встреченных Магелланом в его кругосветном плавании, что означает «земля большеногих». Их рост в 180 сантиметров был настолько велик, что для низкорослых испанцев и португальцев того времени казался просто гигантским. Хотя сохранились письменные свидетельства в книге Джона Байрона восемнадцатого века о человеке ростом 240 сантиметров, а в других источниках встречаются о более неправдоподобные описания людей. На самом деле индейцы обматывали ноги шкурами, делая таким образом себе обувь, отчего на берегах океана оставались довольно широкие следы, благодаря которым можно было представить себе великанов, живущих на равнинах вновь открытого материка. Пуэльче и Теуэльче к моменту освоения Патагонии уже были практически полностью ассимилированы мапуче, которых теснили со своих исконных земель чилийцы.

Индейцев, проживавших на территории Ла-Платы, постигла трагическая участь намного раньше племен Патагонии. Народ гуарани, населявший дельту рек Уругвай и Парану и упорно противостоящий кочевникам юга, и керанди, живший в районе современного Буэнос-Айреса, уничтожили первыми, загнав в глубокие джунгли, не имевшие на тот момент большого экономического значения для европейцев. В погоне за мифическим городом Эльдорадо европейцы продвигались всё глубже по течению рек, подавляя любое сопротивление коренных жителей. В глубине материка был основан Асунсьон, намного позже на побережье – Буэнос-Айрес.

Получив независимость и имея неразрешимые внутренние конфликты, бывшее королевство Ла-Плата распалось на три государства. Большой поток мигрантов из Европы требовал новых земель для заселения, и цивилизация с каждым годом дальше и дальше наступала вглубь исконных территорий, населенных гарруа, хэт, пуэльче  и теуэльче. Они насколько возможно давали отпор, но ни одно их сопротивление не было централизованно, так как каждая община защищала лишь свой клочок земли и немногочисленную группу людей племени. Мапуче, теснимые чилийским правительством, имевшим свои планы на освоение Патагонии, совершали набеги на поселенцев, угоняя скот. Чили ещё в 1845 году в Магеллановом  проливе основало город Пунто Аренас, создав плацдарм для колонизации огромных южных степей. В конце шестидесятых годов девятнадцатого века новый военный министр Аргентины Хулио Аргентино Рока формирует новую политику, отличающуюся от проводимых его предшественниками. Он ставит целью не просто колонизировать земли, а физически истребить населяющие её непокорные народы, уничтожив какое-либо сопротивление в корне. Военную компанию называют «Завоевание Пустыни». В 1878 войска уже очищают земли вплоть до Рио-Негро, а в 1884 происходит последняя битва у реки Чубут, знаменующая освоение всей Патагонии аргентинским правительством. Ещё до этого момента генерал Рока становится национальным героем и в 1880 году берёт власть в стране в свои руки.

Ни одного коренного индейца нам не встретилось на бескрайних просторах центральной Аргентины. Недаром говорят, что эта страна – кусочек Европы в Новом Свете. Все менеджеры, фермеры, продавцы и политики европейской наружности или смешанных кровей, лишь изредка можно встретить индейцев в национальной одежде, но все они приезжие, и оказались в стране только для временных заработков. Не осталось никого, кто был бы потомком проживавших на этих землях патагонцев, как будто их просто вычеркнули из длинной череды событий становления молодого аргентинского государства, как чуждый не дееспособный класс недочеловеков.

Чарльз Дарвин так описывает события 30-х годов ещё до полномасштабной военной компании истребления патагонцев: «Солдаты были почти все конные, и мне кажется, что никогда еще до сих пор не существовало армии столь мерзкой и разбойничьей. Большая часть солдат была какой-то смешанной породы — смесь негритянской, индейской и испанской крови». Военную операцию он описывает так: «Туда послали двести солдат; индейцев обнаружили прежде всего по облаку пыли, поднятому их лошадьми: они как раз куда-то переезжали. Местность, гористая и дикая, лежала, должно быть, в глубине страны, потому что были видны Кордильеры. Индейцев — мужчин, женщин и детей — было около 110 человек, и почти все они были захвачены или убиты, потому что солдаты рубят всех без разбора. Теперь на индейцев нагнали такого страха, что они уже не оказывают дружного сопротивления, а каждый спасается сам, не заботясь ни о жене, ни о детях… Мрачная картина; но куда более ужасен следующий несомненный факт: всех женщин на вид старше двадцати лет испанцы хладнокровно уничтожают! На мое восклицание, что это крайне бесчеловечно, он (солдат) ответил: «Но что ж делать? Ведь они так плодятся!» Здесь все твердо убеждены, что это самая справедливая война, потому что она ведется против варваров. Кто в наше время поверит, что такие зверства могут совершаться в цивилизованной христианской стране?».

В те времена в Патагонии практиковались выплаты солдатам за отрезанные половые органы индейцев. В самом начале своего романа «Хозяева земли» Давид Виньяс описывает сцену охоты на индейцев: «Убивать всё равно что насиловать. Что-то приятное. Ему нравилось: нужно было бежать, можно было кричать, вспотеешь, проголодаешься… Выстрелы звучали все реже. Наверняка где-то здесь лежат трупы удавленных индейцев с тёмными пятнами между ляжками…» Безусловно, это было «более» гуманно по сравнению со снятием скальпов в обычаях дохристианской Европы и североамериканских индейцев. И не расценивалось церковью как акт варварства или вандализма.

Для европейских хозяев Америки индейцы были недочеловеки. А значит, с ними можно было поступать как с обычными животными, посягающими на собственность колонистов. Они молились своим богам и слушали голоса – значит были нечестивцами. Они жили в гармонии с окружающим миром и с природой – значит были узкомыслящими и не понимали, что «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник.» Они ели и спали когда им вздумается – а значит подобно животным не могли контролировать свои желания и потребности. Они ходили нагишом или в шкурах животных – значит повадки дикарей были у них в крови. Они мылись слишком часто – значит были настоящими еретиками, подобно проповедникам ислама. Они не признавали частной собственности и не пытались извлекать из всего выгоду – значит жили, словно стая обезьян, а не человеческое общество.

Колонизация земель Патагонии и благоприятная конъюнктура мирового рынка позволили латифундиям достигнуть своего расцвета, а Аргентине занять ведущие места в экспорте пшеницы и продукции животноводства вслед за фермерами США и Российской Империи. Устоявшиеся веками родоплеменные отношения, память предков, культура охотников и собирателей Патагонии была уничтожена вместе с её носителями, вслед за тем, как коренные земледельцы Ла-Платы пали от мечей Педро де Мендосы и Хуана де Гарайа в начале шестнадцатого века, для того чтобы расчистить путь цивилизации и  культуре христианского мира. Для того чтобы широкая поступь прогресса шла по миру не испытывая препятствий.