Я стоял на берегу Магелланова пролива, теребя в руках кусочек раковины морского моллюска, отглаженный водой до идеального состояния. Мелкие волны шелестели вдоль берега, пытаясь лизнуть мои ноги. Слабый ветер забирался в волосы. Я не чувствовал запаха моря, может, его и не было. Неожиданно волна качнулась сильнее обычного, подмыв грунт под ногами, я отступил назад, уставившись на ступни. Где-то там, глубоко внизу, по мнению учёных, живут люди, и там сейчас весна. На другой стороне под слоем тысяч километров земли, камня и магмы – Китай. Там возделывают рисовые чеки, расплачиваются юанями и строят социализм с человеческим лицом. Там мир, такой же далёкий от нас, как и этот, но мы знаем о нём больше и для нас он привычнее. Оттуда до России рукой подать.
Почему Аргентина стала для нас такой же далекой по духу, как и по расстоянию? Почему эта огромная страна убирается для нас всего лишь в короткий ассоциативный ряд: танго, вино и Буэнос-Айрес, словно для иностранцев Россия, умещающаяся в трех словах: балалайка, медведь и водка? Почему мы не знаем, что на территорию Парагвая, Уругвая и Аргентины уехало столько же наших соотечественников, сколько и в США?
Это может показаться невероятным, но Аргентина — одна из самых передовых стран в плане социальной защищённости человека. Коммунальные платежи для населения очень низкие, а для людей, проживающих на юге, правительство дополнительно компенсирует затраты. Газ бесплатен, и в холодное время его жгут в каждом доме на юге Патагонии, используя для этого обычные или инфракрасные горелки, а кое-где и простые газовые плиты. Дети без очередей обеспечиваются детскими садами и школами. Педагогическое образование считается престижным, а воспитатели и учителя получают достойные зарплаты, отчего обстановка в учреждениях доброжелательная и ненапряжённая. В детских садах формируют только небольшие группы, чтобы всем доставалось достаточно внимания. Педагоги по музыке и физкультуре помогают детям в разностороннем развитии, а завтраки и обеды включены в насыщенную программу, предоставляемую аргентинцам бесплатно. Всю второстепенную работу: уборка, приготовление пищи и даже расстановку игрушек производят отдельные люди, и воспитательницы в этом не участвуют. В школах каждый ученик обеспечивается учебным ноутбуком. Всё высшее образование предоставляется за счёт государства, и даже иностранцы, приезжающие в страну, попадают под действие этого закона. В больницах же людей сначала лечат, а потом уже спрашивают, могут ли они за это заплатить, а не наоборот.
Аргентина – очень толерантная страна. На правительственном уровне было заявлено, что в стране нет «нелегалов», и это слово имеет оскорбительную окраску, а есть люди, у которых пока не всё в порядке с документами. В миграционном участке при оформлении документов вас спрашивают: «Вы уже знаете причину вашей миграции в страну, или необходимо придумать её вместе с вами?». Недаром сюда уже две сотни лет переезжает множество европейцев, уставших от налогов, конфликтов на национальной почве, войн и демагогии. Хотя говорят и здесь не мало, но толи из-за неразвитости СМИ, включая телевиденье, толи из-за общего спокойствия и беззаботности, людей не особо интересует политика, несмотря на их любовь к демонстрациям, митингам и жене диктатора Эве Перон. Со своими гражданами государство также предельно политкорректно. Показателен случай: у женщины проверяют документы, но вместо паспорта она представляет справку о его потере, выданную ей восемь лет назад. На вопрос: «А что с получением паспорта?» Она отвечает: «Времени ещё не было оформить». И её отпускают.
Шествия с лозунгами и плакатами больше походят на приятное времяпрепровождение людей, нежели на реальные требования каких-то изменений. Ведь, в основном, у всех всё есть, или хотя бы есть минимум, правда, конечно, всегда хочется чуточку больше. Но государство понимает желание людей высказаться и не мешает им ежемесячно по тому или иному поводу пройтись по улицам столицы или других городов, отчего все остаются довольными. Редкие полицейские с безразличием глядят на организованные группы демонстрантов, время от времени переговариваясь друг с другом. Никто не вступает ни в какие стычки.
Но истинной любовью и смыслом жизни для каждого аргентинца является футбол. Они не просто смотрят матчи – они их проживают, они не просто восхищаются игроками – они их боготворят. Футбольная команда, за которую ты болеешь — это твой идентификационный код, твой пропуск, твоя визитная карточка. Людей при знакомстве не интересует, кем ты работаешь – их интересует, за какую команду ты болеешь. Тебе могут открыться двери в нужные учреждения, завязаться новые знакомства или, наоборот, к тебе станут относиться с недоверием или тревогой – всё зависит от твоей любимой футбольной команды. В Аргентине не стоит вопрос, интересуешься ли ты футболом, только – за кого ты болеешь. Здесь признаться, что ты не фанат, равносильно утверждению, что ты алкоголик или клептоман; тебя не осудят, но покачают головой с полным взглядом сочувствия – ты ведь теперь в их глазах неполноценный человек. Болельщиками становятся с детства и свои привязанности почти никогда не меняют на протяжении всей жизни. Для любого школьника принадлежность к футбольному клубу подобна идентификации «свой-чужой». Наш стюард в автобусе выдал нам такое количество фамилий русских футболистов, сколько я мог бы услышать лишь в течение всего матча своей национальной сборной. И сильно расстроился, узнав, что мы не интересуемся этой игрой. Футбол – это религия. Звезды мяча в Аргентине популярнее, чем певцы, политики, звезды кино и любые другие публичные люди. Футболом не просто живут – им дышат, о нём разговаривают, его чувствуют и, конечно же, смотрят. Он – национальная гордость, предмет экспорта, политический инструмент и икона. И удивительно, почему до сих пор на полосатом флаге вместо солнца не засияли чёрно-белые пентаэдры футбольного мяча.
Аргентина – страна, где не принято много работать. Здесь трудятся так, чтобы было достаточно. Поэтому богатство для людей не имеет большого значения. Несмотря на то, что после обретения независимости кланы, возглавляемые своими каудильо, обладали баснословными богатствами за счет владения землёй и скотом и соперничали друг с другом, ввергая страну в пучину переворотов, это не сильно повлияло на людей. Они не стали от этого сами стремиться зарабатывать больше, за исключением людей, живущих в столице – Буэнос-Айресе. Большие площади страны, занятые в прошлых веках эстансиями по разведению крупного рогатого скота, должно быть, сыграли свою немаловажную роль в формировании менталитета аргентинцев. Многие из тех, кто раньше надеялся на природу, теперь надеются на государство. А если государство чего-то не даёт и отворачивается от них, необходимое они забирают сами. Люди огораживают неиспользуемые участки земли, а через несколько лет обращаются к правительству с требованием рассмотреть их право на владение данными территориями, и государство разбирает дело, выдавая свидетельство на собственность, а после они распродают участок по частям. Ещё до недавнего времени люди в глубинках отправлялись в поля за одичавшим бычком или лошадью, загоняли его на мотоциклах, а после разделывали на мясо, обеспечивая себя дешёвой едой на несколько недель. Один из самых лучших видов говядины получается не в результате чрезмерной заботы о животных, подбора правильного рациона и системе выгулов, а всего лишь благодаря общему нежеланию работать больше, чем нужно. Коров выпускают на пастбище молодыми телятами и возвращаются обратно только через год, чтобы забрать выросшее поголовье, готовое идти на бойню. Для них не строят хлевов, не делают запасы сена. Их не нужно доить – выращивают только мясные породы, природа сама обеспечивает поголовье скота всем необходимым. Из минимума хлопот – максимум результатов.
Зачастую богатство оценивается твоей национальностью. Китайцы в Аргентине считаются обеспеченными людьми. Они держат маленькие продовольственные лавки, цены в которых процентов на десять выше, чем в обычных магазинах, но это единственные продавцы, работающие в сиесту, выходные и праздники. «Раз много работают – значит, богатые», — считают аргентинцы. Путь достижения денежного достатка для них предельно прост, но идти по нему нет никого смысла: зачем иметь много денег, если тебе всего хватает, а если чего-то и нет, то есть множество программ льготного кредитования, поддержки населения, социального обеспечения. Нам в каждом магазине даже на мелкие покупки предлагали беспроцентную рассрочку на три месяца. Представляться же местным жителем русским чревато тем, что в результате тебя запишут в евреи, так как в революционное и предвоенное время с территории Российской Империи, а позже СССР, с российским подданством выехало огромное количество представителей этой нации в надежде обрести покой и благоденствие на новой родине. Они в сознании аргентинцев и стали настоящими «русо».
Кажется, что людей, живущих в этой стране, уже трудно застать врасплох. После череды смен диктаторских режимов и либеральных правительств, экономических реформ и национализаций, латифундистов и корпораций народ относится к новостям спокойно, а зачастую и равнодушно. Даже кризис 2001 года, очень схожий с нашим в 1998 году, не вызвал у людей паники, истерик или народных волнений. Люди не выбрасывались из окон бизнес-центров, как в США в годы Великой Депрессии, не выходили на улицы на забастовки, как во Франции в 1968 году, не пытались свергнуть правительство, как в Чили в 1973. В небольших городах жители перешли на бартер, обмениваясь имеющимися товарами с соседями и знакомыми. В крупных мегаполисах люди уходили с работы или в бессрочные отпуска на год или два, используя освободившееся время для переосмысления жизни. У многих появилось ещё больше времени подумать о своей семье и о себе. Аргентинцы не видят в плохом наказания, они воспринимают это как возможность к переменам.
Аргентинцы – нация, вобравшая в себя качества от смешения сотен кровей народов, как населявших когда-то эти края, так и тех, что с каждым веком разбавляли кровь индейцев и испанцев. Они получили мужество бриттов и взбалмошность ирландцев, авантюризм испанцев и темперамент итальянцев, мягкость черт югославов, выносливость теуэльче и самообладание мапуче. Здесь слился талант мелкого ростовщичества евреев и труд славянского пахаря, опыт шотландского овцевода и профессионализм североамериканского нефтеразработчика, дар испанского винодела и упорство голландского животновода. Кажется, что аргентинцы взяли только самое лучшее из огромного котла цивилизаций. Но стоит только глубже заглянуть в жизнь этих европейцев Нового Света, как станет видно, что они тоже «латинос», как бы ни хотели от этого откреститься, и их судьба навсегда связана с историей всего материка. Они такие же члены большой латиноамериканской семьи, где есть место раздорам, обидам, непониманию и зависти, но только сообща у них есть шанс справиться с огромным разрывом, образовавшимся между странами Европы, Северной Америки и ими, разрывом, который уже заставил Африку пройти точку невозвращения. Но у Латинской Америки ещё есть шанс всё исправить.
Рваные клочья сумерек наползали на Патагонию, прилипая к теням предметов и нейтрализуя их, делая незаметными и блеклыми. Зубы горных вершин отчаянно рвали вязкую тьму, но она наступала всё стремительней, отчаянно затапливая степь. Природа из последних сил боролась с натиском ночи, но та была неумолима. Последние живые огни ещё мерцали где-то на горизонте, но и они в последней агонии сдались превосходящему силами врагу. Необъятные просторы скрылись во тьме, и та поглотила Аргентину, оставив мне одни лишь воспоминания о стране, где весной начинается осень, а месяц растёт в другую сторону. Была ли она в моей жизни, теперь уже сложно ответить, но можно с уверенностью сказать, что она есть сейчас.