Горы воспеты в таком количестве стихов и песен, что, казалось бы, любые слова о них покажутся банальными и неживыми. Но, стоя к ним лицом, сколько бы ты не видел пиков до этого, сердце всё равно сжимается в томной неге предстоящей встречи тверди и человека. Литая форма вершин, оплавленная снежной глазурью, отрывистые штрихи уступов, скачущая линия хребта, будто запись кардиограммы, неудержимо манят подойти ближе, прикоснуться к неприступной скале. В горах всё начинается и всё заканчивается, обнажаются слабости, и крепнет вера, рождается жизнь, и умирают мечты. Здесь становятся возможными самые немыслимые вещи, а человек может решить сам для себя, чего он стоит. Горы — это электрический стул и персональный полиграф, эшафот и триумфальная арка, замочная скважина в параллельный мир и столпы, держащие Вселенную. Они способны вознести человека к небесам или бросить в бездну, заставить дышать часто от недостатка кислорода или от счастья прикосновения к вечности, прикоснуться к тебе ледяными ветрами или лучами полуденного солнца, оставить наедине с самим собой или вести по дороге за руку. Кто-то в горах становится новым человеком, а кто-то остается в них навсегда…
Первое, что встречает любого вновь прибывшего в Чальтен – информационный центр. Здесь в течение пяти минут вам вкратце расскажут основные правила посещения национального парка и покажут маленький музей. Ежедневно на стойке инфоцентра обновляют почасовой прогноз погоды, одной из самых важных и интересных характеристик которого является облачность. Она описывается в процентах на трех разных высотах: высокой, средней и низкой. Это дает представление о шансах наблюдать основные вершины парка Лос-Гласьярес – Серро-Торре и Фиц-Рой. За открыточными видами этих двух вершин в Чальтен ежегодно приезжают тысячи человек в надежде в промежутках между непогодой, свойственной горным районам, застать потрясающие по красоте пики Анд. От инфоцентра начинаются два небольших трека: на Мирадор-де-лос-Кондорес и Мирадор-де-лас-Агилас, первый устремляется к площадке с видом на долину с двумя сотнями домов городка, второй – к скале рядом с огромным озером Вьедьма. Отсюда же идут треки Лагуна Торо и Лома Плике Тумбадо, остальные тропы берут свои истоки уже из города.
За бурной рекой начинались широкие пустынные улицы и просторные дома со скатными кровлями и небольшими палисадниками. Почти все магазины и кафе в городе оказались закрыты, и даже работающую гостиницу мы нашли с трудом. Сезон альпинизма и лесных прогулок подошёл к концу, и многие владельцы предприятий сферы обслуживания, закрыв свои заведения, разъехались по отпускам. На улицах изредка стояли припаркованные машины, но город выглядел опустевшим и безжизненным. Холодные ветры свободно гуляли по дворам домов, перебирая поредевшие гривы низких кустов. Темно-коричневые скалы недружелюбно расступались под натиском человеческого жилья. Хотелось скрыться в уютном холле, согреться чаем и из окна наблюдать, как природа наводит свои порядки снаружи, не в силах достать до тебя.
Отель оказался построен полностью из дерева. В главном зале было много света, и ощущался простор. Деревянные стропильные балки, будто ребра, выпирали из каркаса, ровная обшивка стягивала, словно шкура, тело гостиницы. Внизу на кухне суетились постояльцы, готовя ужин. Рядом со стойкой регистрации за столом попивали кофе. Коридор второго этажа выходил на балкон, опоясывающий холл полукругом. Нам выдали ключ от номера, и мы оправились наверх. Просторный номер с двумя двухъярусными кроватями оказался пуст. Из широких окон была видна волнистая линия ближайшего утёса, где после трёх часов дня скрывалось солнце, через мёрзлую серую землю рядом с отелем из последних сил пытались пробиться запоздавшие пучки молодой осенней травы.
И хотя зачастую вершина Фиц-Рой покрыта облаками, отчего индейцы звали её «Чальтен», что в переводе значит «Вулкан», так как считали, что над ней облако пепла, на следующий день она открылась перед нами полностью. Несмотря на неутешительный прогноз прошлой недели, природа словно решила наградить нас за долгую дорогу в тысячу километров, которую мы проделали, чтобы добраться в это труднодоступное место. Запоминающийся профиль Фиц-Роя сложно спутать с каким-либо другим пиком. А вместе с соседними Серро-Поинсенот, Рафаель и Сент-Экзюпери он составляет великолепный квартет, который подкупает одновременно и мощью, и грацией. История восхождений на гору берёт своё начало лишь в середине двадцатого века, поскольку до этого гора считалась неприступной. В биографии восхождений множество драматических моментов, когда новые маршруты к вершине горы открывались ценой целого ряда человеческих жизней.
Недалеко от Фиц-Роя расположен пик Серро-Торре. Его история покорения ещё более противоречива и запутана. Эта вершина широко известна в мире альпинизма как одна из самых сложных и опасных. Вертикальные неприступные склоны, форма острой гранёной пики, уходящей вверх на полторы тысячи метров, постоянные обледенения и ураганные ветры с Тихого океана ставят даже перед опытными скалолазами трудную задачу. Первым о покорении вершины заявил итальянский альпинист Чезаре Маэстри в 1959 году. Он, вместе со своим напарником Тони Эггером, на шестой день подъёма по северному склону оказался на вершине, но на спуске лавина смела Эггера, и он сорвался со скалы вместе с фотоаппаратом, на котором были единственные доказательства их подъема. В бессознательном состоянии Чезаре недалеко от базового лагеря обнаружил Чезарино Фава, ждавший спуска двойки. Спор о реальности их восхождения ведется уже несколько десятилетий, и кто-то считает этот подъём величайшей мистификацией мирового альпинизма. Тело Тони Эггера было найдено позже, но фотоаппарата при нём так и не было обнаружено. Первым подтверждённым восхождением считается подъём итальянской четверки во главе с Казимиро Феррари в 1974 году по западной стене, маршрут же, заявленный Маэстри, был покорён лишь в 2005 году.
В 1970 году в насмешку над скептиками Чезаре Маэстри вернулся в Патагонию, чтобы ещё раз забраться на вершину Серро-Торре, в этот раз выбрав юго-восточное ребро. До этого придерживаясь чистого стиля в восхождениях, то есть не используя верёвки и крючья для подъёма, он в этот раз взял с собой стопятидесятикилограммовый компрессор. С его помощью на девственно чистом гранитном склоне Чезаре пробил шлямбурную дорожку, породившую в дальнейшем множество споров между адептами альпийского стиля и регулярного альпинизма. И хотя Чезаре Маэстри не удалось достичь вершины, отгородившейся от него гигантским ледовым грибом, данный путь стал самым популярным в покорении Серро-Торре. Этот маршрут был назван Compressor Route, и им, так или иначе, пользовалось подавляющее большинство альпинистов для восхождения к вершине. День 16 января 2012 года стал новой вехой как в истории покорения Серро-Торре, так и в мировом альпинизме. Двое американцев Хейден Кеннеди и Джейсон Крюк, пройдя по маршруту Маэстри до самой вершины за двое суток, не воспользовались ни единым болтом для подъема, а на спуске, срезав с неприступного бастиона более сотни шлямбурных крюков, уничтожили Compressor Route. Путь, бывший старым шрамом на склоне горы, но давший возможность множеству людей покорить её, был стёрт, а многих проводников лишил их заработка. Единолично принятое решение двух американцев породило множество споров, в которых нашлись как сторонники, так и противники произошедшего события. Но, несмотря на это, горы покорялись и будут покоряться разными маршрутами и разными путями, с использованием чистого стиля или с помощью камалотов и крючьев.
Мы задержались в Чальтене почти на неделю. И каждый следующий день давал нам новые открытия. Огненные кроны деревьев, голубые ледники, чистейшая вода ручьев, зеркальные лагуны, причудливые формы скал, изгибы ущелий и бесконечная вереница троп дарили нам массу свежих впечатлений, а горный воздух словно вымывал накопившуюся усталость и заполнивший лёгкие смог городов. Лос-Гласьярес оказался той частью света, где яркие краски пейзажей больше схожи с альбомными фотографиями, откорректированными дизайнером, а любые события, происходящие в этом месте, можно описать только в превосходной степени. Здесь сталкиваются вода и камень, лёд и зелень альпийских лугов. Здесь за каждым поворотом меняется ландшафт, а открывающиеся панорамы не дают угасать чувству восхищения. Здесь в очередной раз задумываешься, насколько природа многогранна и разнообразна, и как её бесконечные сочетания создают истинную гармонию постоянной борьбы и движения. В Чальтене я смог наслаждаться огненными языками рассвета, пожирающими горные пики, неповторимыми рисунками небес, растворяющимися в прозрачной воде лагун, мириадами звезд, золотой пылью рассеянных в черноте пространства, и покоем, так нужным иногда человеку, чтобы понять, кто он на самом деле. А что ещё нужно человеку, так близко оказавшемуся к своим истокам в долгой дороге в поисках Эдема?